«Тридцатое место для меня — катастрофа»

— ЦСК ВВС занял 30-е место в турнирной таблице, отстав от зоны плей-офф на 16 очков. Несмотря на это, остался ли у вас какой-то позитив от сезона?

— Давайте скажем так. Вряд ли ЦСК ВВС можно отнести к олигархам по меркам ВХЛ. Поэтому говорить о том, что к нам пойдут ребята, не приходилось. Исходя из этого, мы и собирали состав. Тем не менее, к началу сезона нам удалось сколотить приличную бандейку. Брать игроков за мастерство мы не могли, поэтому на первый план выходили иные качества: физическая готовность, характер, видение игры. В начале сезона нам удалось создать неплохую команду. Ребятишки у нас амбициозные, каждому есть что доказывать. Начали неплохо, первые два месяца достойно играли. Но потом случился форс-мажор — вся команда долго и тяжело болела. Причём не одновременно, а по очереди. Поэтому и получился двухмесячный провал. Потом мы попытались что-то выправить, но уже было поздно, и плей-офф улетел.

Естественно, я недоволен результатом этого чемпионата. Предыдущий сезон все болельщики ЦСК ВВС считали прорывным, поэтому они надеялись на то, что команда сможет побороться за выход в плей-офф. А судя по тому, какую игру мы показывали в середине ноября, наши поклонники были полностью уверены в том, что мы войдём в восьмёрку. Но сложилось так, как сложилось.

— Какой матч своей команды в сезоне вы назвали бы лучшим?

— У нас были победы над хорошими командами. Мы обыграли «СКА-Неву», «Торос»... Поначалу у нас все матчи были неплохими, в первые два месяца сезона ЦСК ВВС играл хорошо. Можно было ругаться и топать ногами, но факт оставался фактом: команда действовала неплохо. Но какой-то конкретный матч, который можно было бы выделить, не вспоминается. Наоборот, мы очень много игр по тем или иным причинам отдали на последних секундах.

— Несколько раз по ходу сезона ЦСК ВВС впадал в пике. Кроме болезни команды, были ещё какие-то причины этих серий поражений?

— А это всё следствие. Здоровье всё равно остаётся самым главным. Если человек вышел на лёд после двух недель болезни, его грузить нельзя. И так один за другим у нас ребята уходили. В таких условиях тренировочный процесс просто валится. В этом году лавка у нас была длиннее, чем в прошлом, но тренироваться на полную мы не могли. Всё-таки, я думал о том, как бы не загнать людей. Поэтому команда не могла быть в хорошем функциональном состоянии. А уровень мастерства у неё такой, что на первом месте находятся функционалка, характер и построение игры. Когда у нас с этим всё было в порядке, мы могли оказать сопротивление любой команде. Вообще, в этом году я впервые столкнулся с такими длительными сериями поражений.

— Перед сезоном в ЦСК ВВС пришло достаточно много новичков. Насколько трудно было интегрировать их в командную систему?

— Правильнее будет сказать так: всех, кто у нас в прошлом году шевелился, забрали. Им предложили лучшие контракты в командах, которые находились выше нас. Мы никого не держали, ведь ребята деньги зарабатывают. Вообще, мы с первого дня работаем над построением командной игры. Если команда неплохо провела первые два месяца, то это означает, что мы успели поработать на предсезонке и выстроить игру. Для меня это привычное дело. У меня есть выработанная система, поэтому мне не было сложно.

— Кто из пришедших ребят прижился лучше всех в команде?

— Слово «прижился» здесь не подходит. Вот если мы в следующем году увидим их в команде, тогда можно будет так сказать. Многие мальчишки неплохо выглядели. Никита Свинцицкий, Сергей Скворцов — из этих больших ребят мы пытались сделать хорошее третье звено для Высшей лиги. Но они прыгнули выше и на протяжении большей части сезона играли в первом сочетании. Защитников перед сезоном мы тоже приглашали, но от нас многие ушли. Это Порфирьев, Кузьмин и другие. Вместо них же пришли мальчишки, которые не проходили с нами сборов и не играли в эту систему. Соответственно, я не знал, насколько они готовы. Поэтому у нас и начались проблемы с игрой сзади. Нам помогли молодые парни 98 года рождения.

Если же говорить о других ребятах, то Сашка Степаненко, в сравнении с прошлым годом, хорошо сыграл. Но он уже много лет в Самаре. Нельзя сказать, что он из вновь пришедших.

«Для молодых ребят игра в ВХЛ — праздник»

— Есть ли какая-то ясность с составом на следующий сезон?

— Поймите ситуацию. Если любому мальчишке, который неплохо за нас сыграл, предложат лучший контракт в другой команде, мы не сможем его повторить. А удерживать парня, если он в своём развитии пошёл вперёд, я не считаю нужным. Конечно, мы будем бороться за этих ребят. Может быть, кому-то понравилась Самара? Возможно, кого-то устроят предложенные нами возможности относительно игрового времени. Надо сохранять команду, если мы хотим двигаться вперёд. Те, кто нас устраивают, должны остаться.

— Если говорить о всём составе, то кто вам понравился по сезону больше всего?

— Трудно сказать... У нас есть договор с «Нефтехимиком». Некоторые мальчишки, которые приехали оттуда, неплохо сыграли и помогли нам. В конце сезона мы пригласили опытных ребят, которые тоже хорошо выглядели. Но кого-то выделять смысла нет. Тридцатое место для меня — катастрофа. Мы должны были быть выше, но не случилось... Может быть, в этом году у нас получится провести какие-нибудь сборы. Всё зависит от ситуации. Нужно поговорить с ребятами. Но для начала необходимо, чтобы руководство клуба сказало, как оно видит ситуацию и какие возможности у нас есть. Исходя из них, мы будем предлагать нашим игрокам контракты. Сейчас я, конечно, не буду называть фамилии тех, с кем мы хотели бы остаться. Нужно поговорить с каждым из них. В принципе, так все клубы работают. По-другому не бывает, ничего нового мы не придумаем.

— Три года назад вы тренировали нижнекамский «Реактор», который выходил в финал Кубка Харламова. Сейчас некоторые ребята из той команды играют в ЦСК ВВС. Насколько заметен их прогресс за три года?

— Все эти парни, за исключением Алексея Волгина, — мои ребята. Они сделали хороший шаг вперёд. В этом сезоне у нас был хороший 98-й год. Если в прошлом году у нас были ребята постарше, такие, как Пашка Порядин или Рафаэль Бикмуллин, то в этом к нам приезжали Пузанов, Семёнов, Хисамутдинов и Хафизов. Тот же Хафизов в прошлом сезоне выходил на подмогу, а в этом он уже был одним из лидеров команды. Для молодых ребят игра в ВХЛ — праздник. Если им не хватает места в КХЛ, то здесь они получают достаточно игрового времени. Конечно, в таком случае эти парни будут прогрессировать, тут разговоров нет. Сейчас ВХЛ — хорошая, мощная лига, не то что десять лет назад, когда здесь пенсионеры пешком ходили. Здесь много очень интересных команд, которые находятся под КХЛ и стремятся туда. Конечно, в такой обстановке молодёжь будет прогрессировать. Так что, ребятишки выросли.

— Тот же Хисамутдинов, Семёнов, Мисюль и другие ваши подопечные признавались по ходу сезона лучшими игроками недели в ВХЛ. Что скажете о том, как они провели год?

— Арсена Хисамутдинова в прошлом году у нас не было, он играл в МХЛ. В этом сезоне он в первых матчах проявил себя как лидер. Арсен с огромным удовольствием приезжал сюда. Было время, когда он мне звонил и говорил: «Александр Юрьевич, возьмите меня к себе поиграть!». Я же ему отвечал, что у «Нефтехимика» есть своё руководство, которое всё решает. Хисамутдинов здорово за нас сыграл. Единственное, ему нужно было больше игровой практики, которой ему недостаёт в КХЛ по тем или иным причинам. Если бы он побольше за нас поиграл, то я думаю, что получился бы более значительный шаг вперёд.

Глеб Семёнов? Вот знаете, иногда бывает такое, что счастье просто падает на голову. Когда сидишь на послематчевой пресс-конференции, то слышишь, что тренеры команд-соперников называют игроков-ровесников Семёнова молодыми и начинают рассуждать о том, где они тянут, а где нет. А Семёнов и Пузанов — защитники 1998 года рождения — играли по 25-27 минут за матч в команде Высшей хоккейной лиги. Они были нашей первой парой с начала сезона. Вот для них в плане игрового времени в этом году сложилось счастье. А воспользуются они им или нет — посмотрим в следующем сезоне. Но им, без всякого сомнения, повезло, что они попали в ЦСК ВВС и отмолотили весь сезон с колоссальным игровым временем, играя в большинстве и меньшинстве. Где-то у них получалось лучше, где-то хуже. Но этот сезон в плане становления для них вышел очень хорошим.

Что касается Олега Мисюля, то могу сказать, что к нам пришёл защитник, который умеет играть в хоккей. Кроме него, игроков обороны такого уровня у нас не было. У него что-то не получалось, и он очень много времени не играл. Олег пришёл в нашу команду ближе к весне. Это наш единственный защитник, про которого можно сказать, что он где-то играл в хоккей и что-то умеет делать. Он показал себя профессионалом. Это хороший, обученный защитник, который прошёл ярославскую школу. Могу поставить Олегу оценку «хорошо», он помог нам.

«Как ребята меня терпят? Надо у них спросить»

— После матчей вы достаточно часто критиковали своих подопечных. Как они воспринимали ваши слова?

— Вы знаете, я с первого дня сборов им постоянно повторял: «Ребят, я к каждому из вас отношусь с огромным уважением за ваш труд и работу. Но будьте уверены в том, что я буду говорить вам правду». Внутри команды я их ещё больше напрягаю. На этот счёт могут быть разные позиции. Но ребята понимают, что я их всех очень люблю и ни одного из них никогда не подставлю. Как они меня терпят? Не знаю, надо у них спросить. Но как-то терпят... Что-то в противовес мне я не слышал, хотя люди разные бывают. Получается, что парни терпят уже на протяжении многих лет. Может быть, мне нужно их меньше критиковать?

— У вас достаточно авторитарные методы работы. Как они сформировались?

— Команда — это сжатый коллектив. И если ты будешь гладить всех по головке и пытаться всё решать сообща — ты ничего не добьёшься. Самое главное — относиться к каждому хоккеисту с огромной любовью, пониманием и уважением. Но порядок бьёт класс. Все цели должны быть подчинены одному результату. Это понятно в 50-60 лет, но абсолютно недоступно в 17-18. И я это прекрасно понимаю, так как помню свои мысли в этом возрасте, когда Анатолий Владимирович Тарасов мне говорил одно, а я про себя думал другое. Я это прекрасно помню и рассказываю ребятам. Поэтому мне нужно вести себя так. По-другому ничего не получится.

— Вы являетесь едва ли не самым стильным тренером во всей лиге. Насколько важно для вас поддерживать отличный внешний вид?

— Я стараюсь следить за собой. К тому же, я работаю с молодёжью, а значит, мне нужно быть с ней на одной волне. Пытаюсь что-то придумывать и вести себя в молодёжном стиле, стригусь как-нибудь поромантичнее. Наверное, у меня это с детства пошло. Когда я в хоккей играл, то постоянно в галстуке ходил. Не скажу, что люди надо мной смеялись, но удивлялись.

— Требуете ли вы того же от своих подопечных?

— Это щепетильный вопрос. Я стараюсь показывать своим примером, что парень должен нормально выглядеть. С другой стороны, надо уважать стиль каждого. Кому-то это нравится, кому-то другое. Если команда одета во что-то, то все должны соответствовать. Наказаний за то, что кто-то одевается по-другому, у нас нет, но мы можем посмеяться и приколоться над этим игроком. В первую очередь, я сам должен нормально выглядеть для того, чтобы потом с кого-то что-то спрашивать.

— Вообще, как звучит ваше главное требование к игрокам?

— Я всегда им говорю: «Команда, в которой вы сейчас работаете, — главная команда в мире». Только так они смогут добиться результата. Если ребята сегодня играют за ЦСК ВВС, значит, это должна быть для них самая главная команда в мире. Вот тогда они сделают свой самый большой шаг. А требование у меня всегда одно. Любая команда — это бурлящий котёл, и каждый должен что-то туда привнести, ведь мы все там варимся. От каждого нужна полная самоотдача.

В наше время готовились совсем по-другому, чем сейчас. Нам никто ничего не объяснял, мы сами всё делали. Триста дней в году проводили на сборах. Сел в автобус, тебя привезли, оттренировался — триста дней жили в таком режиме. Сейчас парни живут по домам, на базе только перед играми собираются. Поэтому сейчас задача у тренеров другая. Она состоит в том, чтобы научить ребят профессионально работать и относиться к делу. А это заключается не только в тренировках. Нужно правильно питаться и восстанавливаться. В восемнадцать лет этого не понимаешь. Тебе кажется, что ты потренировался и сделал своё дело. Но, если ты неправильно относишься к восстановлению организма, то вся твоя работа становится бесполезной. Всё это наслаивается и убивает тебя. Поэтому нужно правильно восстанавливаться и относиться к игре.

Если каждый относится к делу профессионально, то команда жива. Но всего лишь одно неправильное действие одного игрока может очень сильно на всё повлиять. Убедить ребят, рассказать им, завлечь и зажечь — в этом сейчас состоит главная работа тренера. А в советское время ничего объяснять не надо было.

— Часто ли рассказываете игрокам истории из своей молодости?

— Очень часто. У нас часто проходят долгие собрания, где мы рассказываем, что и как было, на примере лучших игроков. Объясняем, в чём заключается разница между нашим временем и тем. Иногда получается рассказать это с юмором. Получается юмористическая передача, и это тоже неплохо. Иногда нужно посмеяться и побыть самокритичным в некоторых ситуациях.

«После игр я могу говорить только о хоккее»

— Текущую неделю в России объявили выходной. Как собираетесь её провести?

— У нас уже было много выходных. Пока что команда находится на дистанционной работе. Дети у меня дома, с ними поеду на дачу, чтобы поставить машинку, которая воду в баню даёт. Нужно ещё сборы посмотреть и связаться с ребятишками. У нас запланирована работа на апрель, будем к ней готовиться. А сложится или нет — посмотрим. Надо поговорить с ребятами и предложить дальнейшую работу.

— То есть, у ваших подопечных есть программа, по которой они занимаются дома?

— Буквально недавно разговаривал с ними на эту тему. Но в советское время с нами не нужно было этого обсуждать. Нас распускали 25 мая и говорили: «Вы там не спите, а в волейбольчик играйте». Из двенадцати месяцев одиннадцать мы были заняты. У нас была многолетняя круглогодичная структурированная подготовка. Хоккеисту не нужно было думать, за него уже всё придумали тренеры. Сейчас же всё зависит от игрока. Легендарный защитник Пол Коффи, который за 1600 игр в НХЛ набрал более 1700 очков, писал ещё в те времена, когда он только пришёл в команду профессионалов, что у него была четырёхмесячная пауза. Ближе к концу карьеры он же говорил, что может позволить себе отдохнуть только две недели. Понимаете, НХЛ шагнула к советской системе подготовки, а мы от неё отошли к тому, чтобы отдыхать четыре месяца. Поэтому ребята сейчас должны работать. Это ключевой момент. А работать одному, не имея подсказа, очень сложно. К тому же, я могу написать программу, но будут ли игроки её выполнять? Нужно убедить человека в том, что нужно работать. И когда он убедился, то будет прогрессировать. А когда у него за месяц пять килограмм к бокам прилипло, то о чём можно вести разговор?

Поэтому задача всех этих разговоров заключается в том, чтобы молодой игрок стал профессионалом, чтобы он готовился. Обмануть можно кого угодно, но свой организм ты не обманешь никогда. Поэтому мы и хотим сейчас сделать какие-то сборы, если позволит ситуация с коронавирусом.

— Как будете следить за выполнением вашей программы?

— Слово «следить» здесь не подходит. Это раньше мы выцепляли игроков и материально наказывали их за невыполнение программы. К слову, в позапрошлом году парни, которые летом приходили чуть живые, в сезоне выходили в совершенно другом состоянии. Раньше, например, я думал: «Зачем нужна самостоятельная подготовка?». А сейчас я понимаю, что, если ты выезжаешь куда-нибудь потренироваться, то это очень неплохо. Если бы у нас был месячный перерыв, я бы посоветовал людям отдыхать, восстанавливаться и переключаться психологически. А когда у нас такие перерывы...

В советское время вся предсезонная подготовка была расписана. Были втягивающий, общий, подготовительный, предыгровой циклы. Но после того, как у нас запретили делать сборы с 25 июня и стали начинать их с 15 июля, эти три недели со всеми микроциклами просто улетели. Поэтому сейчас парней нужно убеждать в том, что надо работать. Но, честно говоря, сейчас многие становятся профессионалами. Ребята более-менее правильно к этому относятся.

— Как вы сами любите проводить отпуск?

— Конечно, я люблю отдыхать с семьёй. Я же занят весь сезон, 24 часа мысли только о хоккее. После игр я ему говорить только о хоккее, больше ни о чём. Мне сложно абстрагироваться, все мысли долгое время вокруг игры. Моя жена — красавица, она всё это понимает и не мешает, если есть какие-то вопросы. А сейчас у меня есть возможность переключиться. Поэтому я провожу время с семьёй и детьми.

— А дети взрослые у вас?

— Одному недавно четырнадцать лет исполнилось, а другому шестнадцать. Еще у меня взрослая дочь, которой уже сорок.

— Нельзя не спросить о текущей ситуации в Самаре...

— Я сейчас нахожусь в Нижнекамске. Каждый день хожу в магазин. И всё то, что брал раньше, я беру и сейчас. А вот мои мальчишки сидят дома, так как школу и дворец спорта закрыли. Соответственно, тренировок у них нет. Но им тоже тренеры дали задание, и они занимаются. Молодцы! Я даже своих ребят не контролирую, а просто говорю им: «Вам дали задание — делайте». Вот они и делают.

— Верите ли вы в то, что всё это скоро закончится?

— Сейчас у меня с утра до ночи много свободного времени, поэтому я смотрю много программ. Врачи утверждают, что, пока семьдесят процентов населения не переболеет, проблема не уйдёт. Но надеюсь на солнце и ультрафиолет, при котором вирусу будет сложно существовать. Думаю, что эта болезнь утихнет летом. Посмотрим, как будет дальше. Надеюсь, что всё это дело кончится, но это не от нас зависит.

Пресс-служба ВХЛ